колхозов). Организация коммун и артелей в таких имениях 
большей частью проходила явочным захватным . порядком, 
без юридического оформления. И недаром Наркомзем в 1918 г. 
в одной из своих инструкций убеждал коммунаров регистри- 
ровать свое хозяйство в подлежащем земельном отделе. 
Несмотря на совершенную очевидность СТИХИйНОСТИ ВО- 
зникновения первых колхозов и дальнейшего развития кол- 
хозного движения, различные политические сплетники и 
контрреволюционные шептуны из кадетской и эсеровской 
партий усердно распространяли басню о том, что больше- 
вики насильно, чуть-ли не штыком и нагайкой, загоняли 
крестьян в коммуны. Конечно, нельзя отрицать возможности 
случаев излишне ретивых выступлений на местах доморо- 
щённых агитаторов за организацию коллективов, переоцени- 
вающих их значение. Такие агитаторы, обычно фронтовики, 
весьма возможно допускали в своих выступлениях выраже- 
ния, которые можно было истолковывать как „администра 
тивный нажим“. Но эти случаи были редкими исключениями 
из общего правила, указанного в программе ВКП(б). 
Слухи о насильственном затаскивании крестьян в ком” 
муны и артели были ничем иным, как злобной брехней 
выселенных из своих имений помещиков и ущемленных 
революцией кулаков, попов и других обломков царской 
России. Эта злобная брехня была в то время очень серьезной 
попыткой отрыва середняцких масс крестьянства от бедноты, 
а следовательно и от Советской власти. Середняцкие слои 
крестьянства в решительной схватке пролетариата и деревен- 
ской бедноты с капиталистами и помещиками в 1917 — 18 гг. 
держали сочувственный революции нейтралитет, стояли в сто. 
роне от этой схватки и ждали „чия возьмет“. Попытки на- 
травливания середняков, путем политических сплетен, на 
бедноту и советскую власть сплошь и рядом имели успех, 
и середняк приставал даже к кулацким восстаниям, в усми- 
рении которых приходилось участвовать коммунарам, а это 
еще больше настраивало середняков против коммуны. При- 
чины недоброжелательного отношения середняков к комму- 
нам и артелям крылись и в приведенном выше факте сохра- 
нения помещичьих имений от разгрома, путем организации 
в них коммун и артелей. Середняцкая крестьянская масса, 
как известно, понимала земельную революцию как уравни- 
тельный раздел всей земли до последнего вершка и инвен- 
таря, до последнего гвоздя и курицы. Все то, что было 
направлено против этой разрушительной дележной стихии, 
обобщалось понятием „коммуния“. Отсюда и пошла злобно- 
ироническая поговорка: „Коммуния называется потому, что 
кому на, кому нет ничего“.